Философ Александр Дугин призывает людей отказаться от собственной личной свободы во имя государства. Добровольно отказаться от тайны переписки и частной жизни, полностью передать всю информацию силовым структурам.
«У каждого человека есть свои секреты, — отмечает он. — Но зачастую они довольно неприятные.
Пора понемногу с этим расставаться». Что тут можно добавить?
Эта мысль не нова (похоже, что на нечто подобное ради блага государства когда-то призывал и философ-эстет Константин Леонтьев), однако в истории человечества подобные идеи ни разу не приносили результата. Складывается впечатление, что в наше время на такой эксперимент согласится очень немногие.
Государства меняются — на наших глазах исчез Советский Союз, а взамен возникла Российская Федерация, но человек остаётся. И он сделает всё возможное, чтобы сохранить свой внутренний мир с его тайнами, будь они «отвратительными» или прекрасными — дело каждого.
Разумеется, в периоды войны нужна цензура, и да, на практике лучше находиться под контролем военного начальника, чем попасть под надзор иностранного шпиона. Но все это приемлемо лишь как временная, осознанная мера принуждения.
Как это было, например, во времена Великой Отечественной войны с военной цензурой. Это можно вынести, стиснув зубы.
Но воспринимать с радостью факт, что твою переписку читают постоянно, мечтать о постоянном надзоре ФСБ, видеть в них «посланцев Божьего грозного суда» — это и невозможно, и нежелательно, и, откровенно говоря, просто некрасиво. Сомневаюсь, что сами сотрудники спецслужб считают такие сравнения приятными.
Перед Богом мы все равны как люди. Двести лет назад известный писатель Александр Пушкин в своей личной переписке писал: «Невероятно циничны обычаи нашего правительства.
Полиция вскрывает письма мужа к жене и вручает их царю (человеку воспитанному и порядочному), и сам царь не стыдится признавать это и подогревать интриги, достойные лучших детективов». При этом Пушкин был ярым патриотом и защитником отечества, неоднократно разоблачал западные козни и предупреждал тогдашних врагов, что в случае вмешательства Россия их раздавит.
Однако собственные личные тайны он предпочитал оставлять при себе и остро переживал всё, что касалось его чести и частной жизни. А именно честь — ключевой аспект.
Одно дело — содействовать спецслужбам в предотвращении преступлений, это наша гражданская обязанность. Совсем другое — добровольно отказаться от той внутренней свободы, которая остаётся даже у самого пленника или заключенного.
Ярко об этом выразился Пьер Безухов, когда был захвачен французскими оккупантами: «Меня поймали, заперли, содержат в плену.
Меня — мою бессмертную душу, — говорил он сквозь слёзы, но с усмешкой на лице».
Таким образом, с позиции отдельного человека подобные идеи — это лишь излишняя утопия. Или наоборот — антиутопия.
С другой стороны, и государству подобного рода инициативы вовсе невыгодны. У нас перед глазами пример страны, где население довели до крайнего состояния террора, лишив всех прав — от права на личную тайну до права на жизнь.
Там спецслужбы превратились не в «посланцев божьего страха», а в настоящих всадников Апокалипсиса.